«Ромео vs. Джульетта. XX лет спустя»» — мюзикл не столько о любви, сколько о личной и духовной трансформации.
— Аркадий Семенович, нынешний спектакль — ваша первая работа в жанре мюзикла как композитора. До этого вы играли роль Эймоса в проекте Филиппа Киркорова — мюзикле «Чикаго». Как вам кажется, мюзикл как жанр у нас прижился?
— Себя вы причисляете к этим энтузиастам?
— Не совсем. Я человек, который увлекается то одним жанром, то другим. С жанром песни я, наверное, в своей жизни разобрался. В какой-то момент мне стало уже неинтересно работать в кино, да и не так коммерчески выгодно. И так сложилось, что в этот момент поэт Карен Кавалерян, с которым мы совершенно случайно пересеклись на премьере мюзикла «Призрак оперы» и которого я знаю сто лет, и за это время мы не написали ни одной песни, вдруг предложил мне несколько либретто, среди которых продолжение «Ромео и Джульетты» — фантазия на тему, что было бы, если бы они выжили и вступили в брак. Поначалу этот сюжет был пьесой, его мы и начали разрабатывать. Что-то стало получаться, появились достаточно симпатичные номера — и я увлекся… Насколько все вышло удачно, решать не мне, но, судя по отзывам и тому, что мой первый мюзикл в московском театре оперетты идет с большим успехом и есть хорошие отзывы, аншлаги, а сам спектакль вошел в шорт-лист премии «Звезда Театрала» как лучший музыкальный спектакль года, опыт оказался удачным.
— То есть вы не писали музыку в стол, была изначальная уверенность, что она выйдет на большую сцену?
— Нет, совершенно не был уверен, что все это когда-нибудь будет звучать со сцены. Я опять начал с нуля: показал фрагменты мюзикла директору театра Владимиру Тартаковскому, благо мы были давно знакомы, он послушал и сказал: «Интересно, доделывайте и приносите в театр на худсовет» — и этот шанс нельзя было упускать.
— В этом театре есть худсовет?
— Конечно. Может, он несколько формален, но он есть. Одобрение было стопроцентное, сказали, давайте попробуем поддержать молодого начинающего автора, которому, кстати, уже 65+. (Смеется.)
— У вас богатый семейный опыт, вы чувствовали себя когда-нибудь на месте героя вашей истории — Ромео?
Одним из образов Натальи Дементьевой в спектакле стала роковая певичка Кармела.
— Ревность знакома любому мужчине. Я человек ревнивый по природе и сейчас остаюсь таким. Но в третьем браке, слава богу, у меня уже абсолютный альянс и гармония… Но иногда, когда жена вдруг долго не подходит к телефону, я опять начинаю что-то такое испытывать! (Смеется.) Об этом, по сути, и наш спектакль. Ведь со времен Шекспира почти ничего не изменилось.
— Если отойти от мюзикла, какой работой в кино гордитесь?
— Сложно сказать. Все-таки, наверное, мой первый фильм «Сволочи», который дал мне путевку в киномузыку. После премьеры ко мне обратился продюсер Ренат Давлетьяров, с которым за десять лет мы сделали подавляющее количество фильмов из моей кинокарьеры.
— Находит ли отражение в музыке для кино ваша любовь к джазу?
— До того как начать писать песни, я играл на бас-гитаре в ресторанных ансамблях. Последним из них был «Джаз-атака», который организовал Стас Намин. Но, кроме меня, музыканта из ресторана, там играли просто признанные звезды джаза: Владимир Васильков, Александр Пищиков, Вячеслав Назаров, Давид Азарян. Эти имена любителям джаза говорят о многом, это легендарные ребята. И в ресторане в свое время мне повезло работать с выдающимися джазовыми музыкантами: трубачом Андреем Товмасяном, барабанщиком Борисом Новиковым, у которых я очень многому научился. И потом, когда я начал писать песни, этот опыт оказался бесценным.
Считаю, что джаз очень сильно повлиял на меня и до сих пор влияет. Это всегда глоток свежего воздуха, импульс для вдохновения, совершенно потрясающая энергия, которая меня питает. С 2014 года с Игорем Бутманом мы проводим международный фестиваль World Jazz Festival в Риге. Приглашаем самых лучших исполнителей и звезд джазовой музыки со всего мира.
— Какой этап джаз сейчас переживает? В него идут молодые музыканты?
— В России джаз в расцвете. В Москве много джазовых клубов и публики. Да и вся так называемая джазовая провинция не отстает — там проходят многочисленные фестивали и концерты. Потребность в музыкантах очень большая. И определяющую роль в этом сыграл и играет Игорь Бутман. Своей харизмой и авторитетом, своей историей превращения в абсолютно мировую звезду, которую все джазовые музыканты мира знают, уважают и хотят вместе работать, он дал очень сильный толчок к развитию жанра у нас.
— Аркадий Семенович, не могу не спросить о Беларуси в вашей творческой жизни. Вы работали в начале карьеры в ансамбле у Юрия Антонова, которого мы считаем белорусским музыкантом, все-таки он учился в музыкальном училище в Молодечно…
— В 1976 году, оканчивая последний курс МВТУ имени Баумана, я уже подрабатывал в очень престижном тогда ресторане «Архангельское», а Юрий Михайлович частенько туда захаживал. Там он меня и заприметил, в результате чего я вместо того, чтобы отправиться по распределению работать инженером на авиационный завод в подмосковный город Луховицы, был зачислен техником-радистом в его ансамбль «Магистраль», так как c дипломом инженера тогда нельзя было работать музыкантом. Так благодаря ему началась моя карьера музыканта, и не где-нибудь, а у выдающегося композитора, потрясающего мелодиста, кумира миллионов зрителей всего постсоветского пространства. И я вам скажу, мне опять очень сильно повезло!
— Может, вам было близко что-то из творчества «Песняров» в свое время?
— Я — современник группы «Песняры» и был ее ярым фанатом. В 1970-м я только приехал в Москву. Это время расцвета «Песняров», и я не пропускал ни одного их концерта, приходил, когда они бывали на гастролях в Москве в гостиницу «Россия» к бас-гитаристу Леониду Тышко брать автограф. Я был и есть абсолютный фанат «Песняров». Считаю, что белорусская эстрада тогда и сейчас находится на высочайшем уровне. Но «Песняры» — вершина.
Во времена Союза Беларусь — один из главных поставщиков звезд. И сейчас на фестивале «Новая волна» я постоянно вижу талантливых исполнителей из Беларуси.
— Вам они нравятся?
— Нравятся, другое дело, что тут возникает вопрос: насколько долго молодой артист сейчас сможет продержаться на сцене? Все вспыхивают на год, два, три — и пропадают. Интернет, соцсети — с одной стороны, время больших возможностей, а с другой — каждый день и час на зрителя обрушивается колоссальный объем новой музыкальной информации.
— И какой совет могли бы дать молодым музыкантам — как оставаться на плаву?
— Мне сложно советовать. Это все будут общие фразы. Я всегда говорю, лично мне повезло: каким-то удивительным образом всегда оказываться в нужной точке в нужное время и при этом реализовывать эти подарки судьбы. Но мне всегда нравилась одна фраза: музыкант, композитор, певец — это не те, кто может играть, сочинять и петь, а те, кто не может не петь, не играть и не сочинять!
